© Пленники религиозного экстаза: Психология религиозных сект / Авт.-упор. А. В. Тимченко, В. Б. Шапарь. — Харьков: Прапор, 1998. — 477 с.

Религиозно-эсхатологические секты
СТЕКЛОВИДЦЫ (другие названия — СТЕКЛОДЕЛЫ, СТЕКОЛЬЩИКИ, ГЛАССАРЫ) — профессионально-религиозный союз, зародившийся, по преданию примерно 3000 лет назад, в Древнем Египте. Но лишь в самое последнее время начинают доноситься смутные вести о всемирном братстве стекольщиков, об их профессиональных тайнах и религиозных учениях.
Судя по всему, дело не в особой засекреченности, а в самом учении, которое называется всеоткрытостью.
Существуют разные предположения о связи стекольщиков и вольных каменщиков. Иные считают их особым подразделением масонской организации, отделившейся ложей; другие усматривают в них исконных соперников. В отличии от масонов, строящих мировой храм из массивных глыб, из деяний и событий, приобретших вес в истории, глассары предполагают воздвигнуть его из стекла, невидимо для всех окружающих, — как очищение замутненных поверхностей мира, который благодаря такому опрозначниванию сам превращается в храм. Стекольщики, в отличии от каменщиков, абсолютно аполитичны, не стремятся заручится поддержкой и участием сильных мира сего и включают в свои ряды совершенно безвестных лиц, которые не пользуются влиянием ни в одной сфере жизни и всячески стараются стереть след своего имени и пребывания на земле. «То, что пропускает свет, не оставляет тени». («Без названия»).
По представлению глассаров, настаивающих, кстати, на этимологическом родстве древненемецкого «glass» («стекло») и русского «глаз», глаз — это стекловидный сосуд божественного света. Человек, умирая, превращается в чистое зрение, которое уже не нуждается в зрачке, поскольку видит отовсюду. Глаз, при жизни, воспринимавший свет, по смерти источает его, подобно солнцу. Участь у собственного глаза, мы готовимся к световому существованию в виду лучей, мгновенно пробегающих через тысячи миров, как через простое стекло.
Однако среди стекловидцев остаются и такие, которые мечтают не о стеклянных вершинах на каменных громадах, но о претворении в стекло всего состава земли, о сотворении стеклянного города из ее темных толщ и круч. Среди них распространено предание о золотом стекле, цвета самого солнца, в котором сольются новая земля и новое небо, дав стеклу нерушимую твердость и негасимый блеск.

ПУСТОВЕРЫ (ПУСТОСВЯТЦЫ) — одна из наименее изученных вер.
С точки зрения пустоверцев, атеизм, восторжествовавший в послеоктябрьское время, есть значительный шаг Росии в направлении восточных форм религиозности, почитающих Ничто. При этом Пустота трактуется не как простая Ничтойность, «зряшное отрицание», но как безразличная Всейность, где все растворяется во всем и перестает быть чем-то в особенности.
Отсюда, кстати, спор пустоверцев с вещетворцами, которые утверждают, что «ничто не может быть, не будучи чем-то». Пустоверческий антитезис: ничто не может быть, не будучи всем». («Антиномии пустоты»).
В книге Исайи есть пророчество о великой равнине, на которой явится всему миру слава Господня. «Глас вопиющего в пустыне…».

УДАЛЕНЦЫ (другое название — МУСОРЩИКИ) — апокалиптическая секта, близкая АФЕЯНСТВУ. Для них отказ от Бога есть главный признак и «призыв» последнего времени.
Если чистое афеянство — движение довольно умозрительное, то среди удаленцев большинство — люди малообразованные, их наставники отличаются грубоватым красноречием.
Удаленцы, как правило, селятся на самом краю обитаемой местности, за что в народе их прозвали еще краеселами: их дома обычно — на краю села. Но и во всяком другом смысле они тоже держаться «на краю»: наделяют священным значением самые отвратительные предметы, самые презираемые занятия, даже физиологические отправления. Перед совершением этого акта они молятся, а в конце его благодарят Бога, и на всем протяжении воссылают молитвы, ощущая свое отправление как священнодействие, благодаря которому тела заново вылепляется из праха, отделяется от нечистоты.
Каждый, кто встречался с удаленцами, знает об их подлинном рвении к самой «нечистой» работе, благодаря которой и делается чистота. Многие видели, с каким религиозным чувством, молитвенным экстазом в глазах они обходят мусорные кучи, подбивая и уплотняя их, заботливо отделяя нечистоту от чистоты, чтобы возжечь затем жертвенный огонь.

КОВЧЕЖНИКИ — называют себя также «искателями Ковчега», «строителями Ковчега», или же «ноевцами», по имени библейского праведника, спасшегося от потопа. Ковчег — это преобразование Дома в эсхатологическом измерении, а значит, исполнение его последней сущности как абсолютного-пространства-в-себе.
Ковчежники утверждают, что новый потоп будет не водным, а огненным, по слову апостола Петра…
Суровые строители бросают обреченные гибели города и переселяются в сибирские села, как можно далее от ядерных погребов. Они нанимаются на должности сельских учителей, врачей, лесников, целыми семьями перебираются в самые глухие углы, расположенные, по их подсчетам, в стороне от скоплений человекоубийственной техники. Там они, скрываясь от свидетелей, строят ковчеги в отверстиях и в оврагах земли, заполняя их всем необходимым для жизни. По всей стране рыщут сотни сыщиков, выслеживая этих богопослушных и приговаривая к наказания, чтобы они не смели прибегать к милости Земли, чтобы не смели бояться казни Небесной.
…Строить ковчег в таких неимоверно трудных условиях означает жизнь свою положит ради выживания, т. е. ради жизни других Любой из нас тысячу раз предпочел бы вести обычный, расслабленний способ существования — но с молитвой и трепетом мы приступаем к строительству ковчега. На жизни положен крест — ради будущей жизни

Религиозно-атеистические секты
ГРЕХОВНИКИ. Это религиозно-атеистическое движение зародилось в России в 60-е годы ХIХ века и составило затем ударный отряд различных революционных партий.
Греховники не грешат в обычном смысле слова, побуждаемые гневом, корыстью, вожделением. Они изгоняют из своего круга братьев, впавших в мирской соблазн, попавшихся на краже или прелюбодействе. Для них грех — это религиозное призвание, мучительное, даже гибельное для души, но спасительное для братьев и потому оправданное во Христе. Грех совершается «из милости и по благодати», не за себя, а за других, не по низменному инстинкту, а из высших соображений — чтобы избавить от греха брата своего. Если брат кого-нибудь ненавидит, кем-нибудь притесняем, греховник убивает притеснителя, чтобы избавить его от греха насилия, а брата — от греха ненависти. Грех притеснителя смывается его кровью, искупается смертной мукой — зато переходит на душу самого греховника.

ПОМОЖЕНЦЫ ставят своей задачей помогать всему естественному, происходящему в мире. В разгар весны их часто можно видеть около детских площадок, газонов, водостоков, скоплений тающего снега: они прокладывают путь ручейкам, чтобы дело весны спорилось быстрее. Но заниматься этим систематически они считают ненужным и прямо вредным. Только то, что случайно, мимоходом бросается в глаза, только оно должно быть исправлено, в соответствии со своей же мерой, чтобы растущее могло расти, горящее гореть, текущее течь. Совершая же помощь из принципа, легко нарушить естественные процессы и загубить то самое, чему стремишься помочь.
Поможенцев иногда называют «добротаинцами», поскольку они исходят из евангельского предписания, что все доброе должно делаться втайне — не только от других, но и от себя, чтобы левая рука не знала, что делает правая, подающая милостыню.

ДОБРОВЕРЦЫ (доброверы). Очертания этой секты очень размыты. С одной стороны с ними граничат и даже сливаются афеяне и безобрядники, с другой — добротаинцы и поможенцы, с третьей — нравственники и совестники, с четвертой — печальники и болесвятцы. Доброверцы верят только в силу добра, или, как они сказали бы, в слабость добра.
«У людей, творящих добро, лица красивы и глаза светятся — это стихия, инстинкт, порода. Думают ли они о Боге? Надеются ли на загробное воздаяние? Верят ли в перевоплощение душ? Нет, их оскробила бы мысль о том, что они делают добро почему-то или зачем-то. Разве кто-то им велел или кто-то за это заплатит? Добро — единственное, что имеет ценность само по себе, вне причин и следствий».
Вот почему религия делает невозможным подлинное добро, помещая его на лестницу восхождения, в цепь заслуг и воздаяний. Если я знаю, что за добро мне положена будет награда, да еще не преходящая, а вечная, то это уже не добро, а банковский вклад с процентами.

АФЕЯНЕ — свое название производят от того же корня, что «атеисты»: «стоящие вне Бога», «не имеющие отношения к Богу». Однако, с точки зрения афеян, атеисты изменяют своему исходному принципу, когда отрицают Бога, восстают против веры, превращаясь тем самым в антитеистов. Подлинный «афеизм» не отрицает существование Бога, но допускает возможность его несуществования — и строит на этом «грандиозный храм своего верующего неверия».
Афеяне доказывают, что вера была необходима в прошлом, когда люди получали прямое откровение о Боге. Но с тех пор, как Бог скрывает себя от людей, следует принять его молчание и «не преследовать Бога своей верой». Если атеисты — это «мародеры», присваивающие себе атрибуты Бога в его отсутствие, то верующие — это «фанаты», преследующие по пятам своего кумира вопреки его желанию скрыться.
Афеяне изредка проводят так называемые «безобрядные собрания» и «взаимные исповеди», в которых выявляют «новые сферы божественного в обезбоженном мире». Это сферы постоянно перемещаются: из литературы в политику, из политики в науку и т. д., и требуется «святость решимости», чтобы найти приложение своих сил именно «в точках зияния и утраты».

Религиозно-национальные секты
ХАЗАРЯНЕ (хазариане) — приверженцы единоверия, которые опираются на религиозные традиции хазарского каганата и считают своим долгом соблюдать преемственную связь с иудаизмом как основой всех монотеистических вер.
Киев с незапамятных времен находился в тесных торговых и культурных связях с хазарским каганатом. Первоначальное название поселения, впоследствии вошедшего в историю на Киев, — «Шабат», т. е. суббота. Это название произошло от обычая хазарских купцов по субботам устраивать базар на берегу Днепра для язычников, «гоев». Рядом с Киевом протекала река Израйка.
Хазаряне вменяют себе в обязанности регулярное посещение храмов всех трех монотеистических религий. Праздничные дни у них — пятница, суббота и воскресенье… Тем не менее главным праздничным днем, срединным между двумя другими и первым по времени возникновения, у них считается суббота, которую они посвящают, в частности, изучению памятников хазарской письменности.

КРАСНООРДЫНЦЫ — одна из ветвей восточничества. Противостоя западниками, одновременно полемизируют со славянофилами, доказывая, что «славянство» — лишь одна из внешних оболочек русского духа, лежащая глубже западной, но еще далеко отстоящая от его восточного ядра.
Такова эта новая невинность класса, у которого физиологический эрос заменен социальным эросом — оргия труда, бесполость рабства… Невинность спины, не знающей мучительных ужимок и покраснений лица, всего набора европейских гримас, размыкающих плоть, выдающих чувство стыда, греха и вины. Хребты, лопатки и ключицы — символ воинствующей невинности, отрицающий грех и распятие, символ бездушного и бесполого времени, с его детской жестокостью — выгнувшего хребет и спрятавшего лицо…

КРОВОСВЯТЦЫ или КРОВОСЛАВЦЫ, Ближайший исток этого движения удается проследить с обряда почитания мест, отмеченных обильным пролитием крови, — крупных битв, массовых захоронений. От обычной ритуальной практики воздавания чести умершим кровосвятчество с самого начала отличалось своим преимущественным интересом не и к индивидуальным заслугам покойных, а к самому месту их захоронения, которое считалось тем более священным, чем больше оно впитало крови. Первоначально ритуалы такого рода проводились в рамках официальных мероприятий.
Знаменательно, что кровосвятцы на своих полотнищах цвета крови не изображают никаких государственных знаков. «Чистая кровь, без разделов и границ, проливается в мире. Древнейший из всех — залог слияния кровей» («Миф о Каине и Авеле в исторических судьбах человечества»).
Иоанновы христиане, хранящие особый дух верности этому апостолу и его заповеди третьего, кровавого крещения, чаще именуют себя «кровославцами», а не «кровосвятцами».

Религиозно-мещанские секты
ПАССИВИСТЫ. Близко к партии Серых стоят Пассивисты, которых отличает еще более субъективистский взгляд на историю, а также обилие лингвистических и литургических параллелей для объяснения своей не-деятельности. Приведем отрывок из их манифеста, озглавленного «Пассив — залог истории»:
«Все активные конструкции в ходе истории превращаются в пассивные, и тот, кто претерпевает, оказывается подлежащим истории, а тот, кто действует, всего лишь дополнением.
История — нескончаемое жертвоприношение, литургия, в которой вкушается хлеб тружеников и кров воином».

ПРОВЫ — представители «нового» стиля жизни, основанного на сознательном провинциализме.
Парадокс этой философии провинциализма — в том, что она создана жителями столицы. Самоназвание группы построено на оксимороне: «Московские провинциалы». Они пропагандируют особый стиль одежды и поведения, который в присущей им застенчиво-броской манере именуется «стершийся блеск». Многие предметы гардероба закупаются ими прямо в провинции, в сельских универмагах — начиная от кепок, ушанок, широкополых шлях и кончая вышитыми косоворотками.
Для провов провинция — это не просто город или страна, это целый мир «на отшибе», место обитания «Богом забытого» человечества.
Провинция — судьба нашего мира. Так провы переживают мистический смысл всечеловеческой провинциальности.

СЕРЫЕ. Свою секту они упорно именуют «партией» и утверждают, что эта неизвестная, незримая миру партия одерживала победу во всех решающих битвах истории. У партии есть особая стратегия, которая позволяет ей править из так называемого «открытого подполья». Эта стратегия, именуемая пассивом, противопоставляется активистской стратегии других партий.
И поскольку свет все-таки пришел во тьму, и поскольку тьма все-таки не объяла его — что еще нам остается, кроме этого жемчужно-серого, пепельно-серого, землисто-серого, облачно-серого цвета, в котором свет смешивается с тьмой, чтобы остаться собой через другое. Подчас вы не видите этого цвета — потому что дышите им: он ваше потаенное существо. Вы ведь не режете руки о воздух — так вы не видите серого. Но оно обнимает и любит вас.

ДУРИКИ — одна из самых многочисленных сект, учение которой широко известно, хотя и мало изучено.
Дурики — это юродивые нашего времени, только их юродство – не нарушение общепринятых правил поведения, а блаженно-бездумное следование им, поскольку сами эти правила уже вывернуты обществом наизнанку. Дурики отличаются от обычных граждан лишь сознанием нелепости существующих порядков и… старательным их соблюдением. В отличие от граждански настроенных граждан, дурики не возражают, не уклоняются, не борются, но находят для души отдушину в глупости — дурачествуют по правилам, установленным дураками.
Кто такие дурики и чем они отличаются от дураков? Это дураки понарошку, принявшие на себя удобную роль, а вовсе не таковы от природы.
Дурики — это люди, избравшие дурачество своей специальностью, а вместе с ней и такие свойства, яка безвинность и безответственность. Только дуриком можно спокойно войти в систему, не свихнувшись от страха и не одурев от скуки. Дурикам все можно, ибо они слегка неуправляемы, — чуть-чуть, но ведь это «чуть-чуть» — самое важное в любом искуссстве.